О Волкодаве

Роман вышел в 1995 году. Услышал о нем впервые я значительно позже. Продавцы в районном центре Алексине Тульской области на тот момент были больше заняты реализацией «Троих...» Никитина и «кониной». Отчетливо «Волкодав» М.Семеновой обозначился для меня в 1999-2001 где-то рядом с Олди. Он был весьма популярен и я, как обычно, отложил знакомство: пусть отлежится. Момент «отлежится» попал примерно на выход одноименного фильма: я решил — если фильм понравится, — стану читать. Фильм не понравился. С «Волкодавом» вышло ровно не так, как с «Дозорами». Фильм «Ночной дозор» заинтересовал ровно настолько, чтобы прочитать оригинал. «Волкодав» ровно настолько же не заинтересовал. И снова книга ждала, обрастая косвенными сведениями чего ждать или не ждать от нее. Фильм оставил отчетливое ощущение, что «Волкодав» — этакий наш вариант Конана со всеми его недостатками. И вот, когда шум вокруг «Волкодава» улегся уже во второй раз, я взялся за книгу.

На свой прототип, Конана, Волкодав похож разве что по формальным признакам: оба героя могучи, владеют воинским искусством, в бою стоят многих, нередко оказываются в услужении у владык, сражаются со злодеями и нечистью, спасают женщин. Общего немало, но, во-первых, М.Семенова достаточно хороший писатель, чтобы написать по-своему, а во-вторых, Волкодав писался с оглядкой на прототип способом «от противного», так что глубинное раскрытие сделало его антагонистом оригиналу. Волкодав подобно Раскольникову много рассуждает о своих поступках, прав он или нет, а также подвергает тщательному анализу окружающий мир. Конан не философствует в принципе: размышления, по Конану, — занятие бессмысленное. Волкодавом движут строгие этические установки, Конаном — потребительские: золото, красивые девушки. Мир Конана написан не на конкретном историческом материале, народы, их обычаи и обряды нафантазированы (здесь и атланты, и гиперборейцы, и лемурийцы с пиктами — эти народы отличаются от современных людей чисто внешне, глубинно же они идентичны современникам Говарда). Волкодав создан на этническом материале. Здесь имена, обряды, традиции реконструированы, а также произведена удачная попытка воссоздать мифическое сознание. Очевидно, что мотивация поступков и поведение во многом подчиняются принципам современным, т. е. так или иначе отражают общественные представления, однако, пропитанность самого воздуха, окружающего героя богами и духами дает наглядное представление о том, как древние воспринимали мир.

Роман «Волкодав» — первая книга, в которой на должном уровне изображены отношения людей родового строя. Отмечу отдельно обряды (например, фата кнесенки), ставшие для современного человека непонятными «традиционными» жестами, в пространстве романа наполнены своим изначальным смыслом. Кроме декоративной функции (сеттинг) они также иллюстрируют читателю его собственные корни. Это замечательно.

История Волкодава, рассказанная автором в романе, очень точно соответствует архитектуре волшебной сказки по Проппу¹: герой насильно уводится из дома после смерти родителей (обряды инициации), оказывается в самоцветных горах «под землей» (т. е. в потустороннем мире), где обретает имя и волшебного помощника (серый пес), возвращается в реальный мир с особыми способностями (сила, мужество, воинские качества, острое зрение) и изъяном (каторжная болезнь), который остается свидетельством его непрерывной связи с потусторонним миром. Этот образ явно озвучен в диалоге с мечом: тот тоже пролежал погребенный долгие годы и вернулся «с того света». Мифическую же архитектуру имеет эпизод с убийством Людоеда. Пожалуй, лишь главный противник героя — Лучезар — нарушает ее: он совершенно не мифичен, он более похож на нашего современника: внешне эффектен, внутренне гнил, мелочен, мстителен, но главное, никакой замысел, большое дело (дурное или доброе) не владеет им: серые кристаллы и развлечения. Это ли не клеймо современности? С этой позиции схватка Волкодава с Лучезаром может быть прочитана как новый подвиг героя, который на этот раз справляется с праздностью и лживостью нового времени. Впрочем, мифичность романа теряется где-то после трети книги, а сюжет становится похож на современные (например, на «Телохранителя»).

Вообще противопоставление разных эпох и социальных устройств раскрывается в романе многообразно: мы можем сравнить веннов с сольвеннами, степных и болотных вельхов, жителей «цивилизации» с варварами, и даже венна Волкодава с «трясинными» вельхами. У народов и персонажей романа можно найти и черты древних римлян, и древних греков, и наших современников. Черты приходящие, внешние, и глубинные, неизменные основы человеческого устройства. Для внимательного читателя роман изобилует информацией, мыслями, сопоставлениями, так что чтение ни в коем случае не станет бесполезным.

Удивляет то, что многие критикуют роман за «навязывание» матриархата, называют это выражением «девичьих грез». Эти критики, однако, забывают или демонстрируют незнание некоторых культурно-исторических фактов. А именно, матриархат долгое время считался ступенью в развитии первобытного общества^{2, и не только}. В последнее время заговорили о локализации и последующем расселении культурных феноменов³, но и в этом случае матриархат мог иметь место в истории славянских народов. Наиболее ярые защитники привычного им современного патриархата демонстрируют большее невежество, чем варвар-Волкодав. Традиции родоплеменного матриархата действительно таковы, что мужчина уходил в род своей жены. У евреев до сих пор мужчина берет фамилию жены. Когда Волкодав говорит, что с гибелью женщин его Род прервался: для него это — первая и непреложная истина.

Позже, как христиане запрещали языческих богов, так и с приходом бога-отца на место богини-матери роль женщины ослабла. Женские божества приобрели злобный характер — ведьм, колдуний, мачех^{опять, 1}. Типичный пример — Баба Яга. Некогда священный страх мужчин перед соитием, перед женщиной и будущей женой рудиментарно сохраняется даже сейчас, а в свое время он мог быть вполне естественнен. Возможно, величина этого страха была так велика, что именно, борясь с ним, мужчины создавали новые верования с приниженной ролью женщины (создана из ребра, нечиста и др.). Этим более современным отношением пропитана сага о Конане: вот уже где женщина — глупая завистливая пустышка, а то и вовсе товар, предмет насилия. Волкодав — модель человека с теми, «древними» представлениями, и модель удачная, даже если в ней присутствуют какие-то романтические преувеличения. В частности в романе сталкиваются оба отношения к женскому началу, и этот конфликт в романе не на последнем месте.

Однако, у книги есть и существенные недостатки.

Можно отметить, например, обилие сюжетных ходов и их однообразие: спасение узника в темнице Людоеда, спасение девушки от Людоеда и позже упырей, от разбойника Жадобы, далее спасение щенка, узника жрецов сначала в поединке на площади, потом от убийцы, схватка с возчиками, вызволение старика из рабства, спасение кнесенки и так далее. Добавим к этому эпизоды воспоминаний: помощь каторжанам, спасение жрицы от бандитов, спасение девочки в образе пса. Прибавим к этому атмосферный акцент: обилие несправедливостей и неприятностей, которые сваливаются на героя вслед за каждым из его поступков, все это создает ощущение тягостное — девушка, спасенная от Людоеда делает выбор в пользу «мудреца» Тилорна, захваченный у разбойника меч приводит к несправедливому обвинению, возвращение «отцовского» кинжала из сострадания приводит к обману, а желание выкупить старика — к потере меча. Роман развивается по принципу: от плохого к худшему. Тем неестественней смотрится хеппи-энд с бегством в облако. Причем, внимательный читатель отметит несомненное сходство сюжетных поворотов с теми искусственными приемами, которые для подогрева интереса в настоящее время применяются почти в любом телесериале. Как почти всякий современный сериал способен удержать зрителя, так и роман захватывает читателя, не отпуская до самой последней страницы. Вообще, сюжет романа легко разделяется на последовательность микроисторий-серий и, как следствие, обнаруживает сериальные же недостатки. Один из них — однообразие.

Другой — избыток персонажей. Что сойдет для сериала — неприемлемо для цельного сюжета. Все эти спасенные и присоединившиеся к герою «спутники» заставляют автора снова к ним возвращаться, уделять им «сюжетное время», навешивать на них функции, чтобы оправдать их присутствие. Например, так ли уж важен эпизод со спасением щенка? Так ли уж необходимо было сохранять пса до самого финального бегства в облако? С одной стороны все понятно: щенок для Волкодава не просто зверюшка, но существо, может быть, более важное, чем все женщины, — он тотем. С другой — на все эволюции вокруг щенка я смотрел с недоверием: чего-то мне не хватило, чтобы также безотчетно поверить в важность происходящего. Спасение арранта от жрецов играет в книге важную роль: Волкодав второй раз предстает перед кнесенкой, но сам аррант дублирует многие функции Тилорна, так что мы получаем двух одинаковых героев вместо одного. И, как мне кажется, весь финал с бегством в небесный мир служит лишь для оправдания присутствия арранта. В конце концов тот успел погибнуть от рук убийцы, но зачем-то воскрес. Это обилие персонажей рождает и обилие «хвостов»: кто хотел убить кнесенку, кто подсылал убийц со знаком огня и зачем? Кто эти убийцы вообще? Что случилось с девочкой-оленюшкой, подарившей Волкодаву бусину? Что за крылатые существа спасли Волкодава после выхода из рудников и для чего? Кто хотел нанять Волкодава и куда делась золотая монета? Да и бегство в «мир лучший» всех центральных персонажей выглядит как один большой рояль: не произойди его, истории арранта и Тилорна с Ниилит, щенка и старика с внуком повисли бы в воздухе. Так же, как повисает в воздухе история ослепшего воина: успели Тилорн с Ниилит помочь или нет?

Отдельно стоит отметить характер Волкодава: несмотря на раскольниковские внутренние монологи, он не меняется на протяжении романа совершенно. Его твердые моральные посылки остаются твердыми и неизменными, а события не предлагают ему «пограничных» противоречивых ситуаций, в которых эта твердость могла бы поколебаться. При том герою — двадцать три, время по нынешним меркам самых невероятных внутренних перемен. Волкодав же неколебим, отчего более похож на зрелого мужчину, если не на старика. Физически он неуничтожим и побеждает любого противника хоть с одной рукой, хоть с завязанными глазами. На этом фоне удивительна схватка с Лучезаром — сколько сам Волкодав говорил о боевых качествах боярина, сколько называл наиопаснейшим противником, и в итоге с какой легкостью расправляется с ним «одной левой»?! Поразительно.

Стихи, предваряющие каждую главу, написаны хорошо. Только слишком уж они современны. Стихи и песни у Толкина углубляют эпоху и работают на эпическую атмосферу, стихи в «Волкодаве» — нет, потому что отражают мышление не Волкодава и людей его мира, но наших современников.

Впрочем, роман все равно хорош. Не уверен, что стану читать продолжения, но сам роман, пожалуй, еще перечитаю.

1 — Пропп, В.Я. Исторические корни волшебной сказки. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1986. — 364 с.

2 — Морган Л. Г. Древнее общество или исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации. — Л., 1933.

3 — Берёзкин Ю. Е. Мифы Старого и Нового Света : из Старого в Новый Свет : мифы народов мира. — М.: Астрель : АСТ, 2009. — 446 с. — (Мифы народов мира).