Затерянные в океане (Сарамаго — Каменный плот)

Не стал слушать ничьих рекомендаций и прочитал книгу, которую довольно давно хотел попробовать на зуб, на вкус — сам. «Каменный плот» — это первая из книг Сарамаго, которую я беру в руки. Первая — это всегда в какой-то мере визитная карточка писателя. Знакомство можно считать состоявшимся и во всех смыслах успешным. «Каменный плот» я (прошу прощения за каламбур) буквально проглотил за три дня: открыл вечером четверга, и задумчиво замер, отложив, чуть позже обеда в воскресенье. Получил колоссальное удовольствие.

С чего бы начать? КП — это роман-притча о том, как Пиренейский полуостров соскользнул с евраазиатского материка в Атлантический океан и отправился в путешествие вдоль сорок какой-то параллели. Ограничиться этим, — все равно, что о романе «Сто лет одиночества» сказать: столетняя история сменяющих друг друга поколений проклятого семейства Буэндиа. Одновременно это и правда, и совершенно бесполезная информация о книге.

Эпическая составляющая сюжета включает путешествие «каменного плота», плюс взаимные отношения Испании и Португалии между собой и с другими странами — Францией, Великобританией, США, Канадой, и даже, эпизодически — Советским союзом. Плюс поведение в этой необычной ситуации представителей разных слоев населения полуострова: чиновников, горожан, туристов, бедняков и еще многих. Плюс жизнь пяти главных героев: аптекаря Педро Орсе, учителя Жозе Анайсо, клерка Жоакина Сассы, вдовы Марии Гуавайры, молодой женщины Жоанны Карды, — и безмолвного пса церберовых кровей — то ли Трезора, то ли Констана, то ли, на самом деле, Ардана. Герои путешествуют по Пиренейскому острову, остров плывет по Атлантическому океану, океан находится на земле, земля вращается вокруг солнца, а Солнце в своем непрерывном движении путешествует где-то в глубинах вселенной. И хотя в романе показаны лишь перемещения-скитания людей, да путешествие острова — «каменного плота», — метафорически мы можем догадываться о деталях прочих движений вышеупомянутого космического масштаба.

Кажется, сюжет романа не стал более ясен, а наоборот даже более запутался?

Начну-ка я с другой стороны. Роман похож одновременно на Маркеса, Борхеса и Сервантеса, и кое-какие черты стиля Сарамаго (в этом романе — других пока не читал) проглядываются в монологах-спектаклях Евгения Гришковца. Итак, магия и масштаб событий Маркеса (вплоть до отдельных образов — скворцы, подобно желтым бабочкам, сопровождают Анайсо), сатирония Борхеса напополам с Сервантесом, нескончаемое путешествие героев, которые хоть и не ветряными мельницами заняты, однако также с одного края своей Земли обетованной на другой следуют и несть этому путешествию конца.

Отдельно хочется упомянуть язык и преклониться перед переводчиком. Каламбуры, игра слов, образы то и дело вовлекаемые в общий ход повествования... можно только догадываться, какое это удовольствие для португальцев читать Сарамаго в оригинале.

Есть у стиля Сарамаго (в этом романе, по крайней мере) и деталь, которая может оттолкнуть некоторых — а именно, заигрывание с читателем: и без того вольное повествование, с постоянными лирическими отступлениями, прерывается вдруг измышлением на тему, что де эту историю нужно было рассказать прежде той, и что де, нужно бы эти события записывать столбиками, ибо происходят они одновременно, но все же писать и читать столбиками невозможно и потому придется читать сначала одно, а затем другое, и...

Эта составляющая стиля местами перегружает и без того непростой сюжет, но лично мне было приятно читать. А лирические отступления гармонично вплетены в общее повествование и призваны для насмешки (доброй, впрочем) над персонажами, их поступками и общественным мнением на их счет.

Еще одна орфографическая особенность, которая неоднократно звучит в контексте книг Сарамаго, — отсутствие оформленной прямой речи. Диалоги двух и более лиц записаны одним сплошным абзацем и, кстати, не всегда в тексте сделаны пометки, какую фразу, кто из героев произносит. Мне это понравилось. Причем, такое построение романа автоматически делает его рассказом одного человека — автора, который тем или иным способом наблюдал происходящее, о чем и повествует. Таким образом, вся речь в романе — является, по сути, разговорной формой передачи косвенной речи, что уже не так противоречит грамматическим правилам.

Кажется, все только снова перемешалось. А с этим романом так и есть. Пока не прочитаешь — и не поймешь, а прочитав, — тоже подумаешь, о чем же все-таки он? Для меня «Каменный плот» стал путешествием крохотного человека Педро Орсе из никому не ведомого городка Орсе в Испании. Орсе топнул ногами и почувствовал «землетрясение», в этот миг Пиренейский остров начал отделяться от большой земли.

Педро — оказывается самым незаметным из героев романа. Гораздо больше поступков, больше слов и больше деталей узнаем мы о других персонажах, и только Педро всегда будет оставаться где-то рядом, старый аптекарь, одинокий, невидимый, вызывающий жалость и сочувствие, взявший в друзья молчаливого Пса. В отличие от других героев, его дар — чувствовать под ногами дрожь плывущего острова, — сохраняется на протяжении всего романа. И остров останавливается, когда...

Это удивительно, что земля вращается, правительства наций выясняют друг с другом отношения, люди мигрируют из одного конца острова в другой, ученые что-то исследуют, главные персонажи находят друг друга, влюбляются и ссорятся, а в центре всего этого хоровода более важных событий — едва различимый старик-аптекарь из крохотного городишка в Испании.

Спутники же его, похоже, оказываются замешаны в этом путешествии только по той причине, что усмотрели в своих поступках связь с отделением острова, поверили в нее. В конце концов сколько людей на полуострове в тот же самый момент сделали тот или иной необычный поступок, однако, связи не углядели, а если и углядели, что предпочли поверить в совпадение, или ошибку, или любую другую причину, лишь бы не менять в своей жизни ничего, а оставить все, как есть. Только Сасса, Анайсо, Карда, Гуавайра верят в чудо и чудо происходит: скворцы летят следом за учителем, нитка вдовы разматывается в целый тюк, черта, проведенная Кардой, не может быть стерта, и бросок Сассы оказывается невыполнимым для обычного человека. Чудо происходит, знамение происходит, и дальше — Педро с его четырьмя спутниками-апостолами путешествуют по океанической пустыне.

Путешествие это преисполнено удивительных открытий в мелочах, юмора и житейской мудрости. Путешествие это пронзительно прекрасно.

Есть у меня к роману и вопросы. Для чего, например, нужен эпизод с мореплавателем? Для чего нужны были скворцы, которые половину путешествия сопровождали Анайсо, а затем взяли (хотя они конечно же, ничего не брали) и отправились восвояси? Что за святой приплыл в незапамятные времена на каменном корабле и куда он подевался?

Однако, небольшое количество вопросов с лихвой окупается внутренней согласованностью большинства деталей: если в какой-то момент рассуждения вспоминаются французы, значит французы очень скоро появятся в повествовании, даже если читатель успеет позабыть о них, если в одном эпизоде появится человек на осле, значит где-то в конце этот же человек со своим ослом снова сыграет свою роль, если в какой-то момент заглохнет мотор автомобиля с восхитительной кличкой Парагнедых, значит, в другом месте и в другое время заглохший мотор будет сопоставлен с замолчавшим двигателем корабля. Детали, щедро расточаемые автором, играют в повествовании не одну, а всегда несколько ролей, что наполняет книгу почти библейской связностью и внутренней глубиной.

3

Оставить комментарий (будет виден только после проверки)