Логинов — Свет в окошке

Чисто внешне, это — роман о потустороннем мире, но если приглядеться, слишком очевидны параллели между царством загробным и новым «экономическим» строем России. Кошель, из которого утекают мнемоны и лямишки, без которых ты — ничто, никто, зато за местную валюту — можешь хоть рай выстроить (правда недолговечный), хоть поесть всласть, хоть каких угодно излишеств, развлечений «и этсетера». И получается в этом новом мире, что счастье, может быть, и не в деньгах, но величина жизни — точно в их количестве.

И выходит, что наш герой, прошедший молодым время K (социализм), и уже стариком время R (перестройка), оказывается в совсем новом времени — P (постперестройка), поэтому кроме удачной реализации загробного мира и вопросов о памяти человеческой мы имеем социальную модель нового времени.

Итак, что же такое, это новое время P, по Логинову?

Кроме того, что все продается и все покупается, мы видим, что мир переполнен безобидными и обидными шарлатанами и мошенниками всех мастей, готовыми обобрать любого новичка, а ведь деньги здесь — непременное условие жизни, здесь даже воздух в сутки стоит лямишку. Единственный утопичный элемент этого будущего — невозможность умереть, и главное — невозможность убить или нанести повреждения (все возвращается сторицей в виде пустеющего кошелька). И правда, утопично. В реальном мире тебя тюкнут по голове, заберут деньги — и все. А здесь нет: отобрать не могут, а коли тюкнут — так сами же денег и лишатся. Этакая идеальная справедливость, вместо судов да всех юридических процессур.

С другой стороны мир, нарисованный Логиновым действительно соткан из денег и более из ничего. Все попытки найти здесь какую-то душу и приют душе обречены героем на провал: да, ему удается пристроить сына, да, его прежняя благоверная — продажна, но не со зла, а лишь потому, что ВСЕ продается и покупается. И тело, и любовь, а душа — как мы уже сказали, ее и нету, лишь память, бьющаяся в агонии пропитанного деньгами существования. Здесь косвенно цепляются проблемы исчезновения прежних табу — свободные отношения, брачные контракты, возможность педофилии, отказ матерей от своих детей и еще многое. В новый мир включена, хотя и довольно неуклюже, виртуальная реальность — Доптаун, ад внутри ада, где особенно ушлые проводят остатки своих жизней, сбегая от неприглядной действительности. Пожалуй, Доптаун Логинова — это не только сеть, Интернет и компьютерные игры, та самая Матрица, о которой к 2002 году уже было столько сказано и написано, но и любые иллюзорные миры — ролевые игрища, книжные вселенные, бесконечные сериалы.

В новом мире — это нам хорошо известно, — скандальная известность ничем не хуже великих достижений, а люди шоу-бизнеса — оперируют большими суммами, нежели простые домохозяйки. В аду Логинова то же самое: добрая память ничем не лучше дурной, и Гитлер обитает в Цитадели, неприступной для простых людей, вместе с Достоевским или Александром Дюма. Потому что память, оказывается, как и деньги — не пахнет.

Как в знаменитом анекдоте, где ад от рая отличается лишь отсутствием спичек, двояк и загробный мир Логинова. Это утопия для тех, кто привык к скуке, от которой необходимо отгораживаться бессмысленным времяпровождением, водкой, наркотиками и пр. — потому что здесь доступно все. Люди прожигают свою жизнь. Мертвецы прожигают остатки памяти о себе. Это же — антиутопия для тех, кому важен какой-то смысл, высший смысл, выход за границы своего «я», через «я», дальше «я», потому что в мире, где все соткано из денег, нет ничего дальше «я», да и само оно есть ли? Пристроив сына, герой не желает ничего большего, чем полностью забыться, т.е. исчезнуть навсегда, окончательно и бесповоротно, чтобы не быть причастным к миру — являющемуся по сути лишь денежной иллюзией. В загробном мире атеиста Логинова (или его персонажа?) нет Бога. Если верить Тэду Чану, ад — это отсутствие Бога. И мир Логинова — ад. Вместе с тем, ад — это и наша беспамятная пропитанная деньгами современная действительность, время P, вернее — предостережение об этом.

Есть в романе и композиционные слабости. Во-первых, Доптаун назван так из непонятного то ли подковыра, то ли реверанса перед Диптауном Лукьяненко, но дается он эпизодически, причем, при участии не героя, и не его сына, но бывшей супруги. Отчего на какой-то момент она становится главным действующим лицом романа и главное, чего нового мы узнаем о виртуальной реальности, кроме непонятной неприязни к ней автора, кажется, так и не разобравшегося в ее сути — непонятно. Лишний и не очень красивый эпизод.

Другой вопрос — целая глава, посвященная воину древности как раз перед взятием Цитадели. Зачем так много, зачем так подробно и зачем эта целая глава нужна роману?

За этими исключениями, «Свет в окошке» очень непростой, хоть и тяжелый, «умный» роман.

3

Оставить комментарий (будет виден только после проверки)