Череп

Лежал он в пыли, в том месте, где тропинка начинала подыматься в гору. Непригляден: темные глазницы. Страшен: скалил зубы. Назойлив: шелестел в ветер и, казалось, пахнул смертью, хотя нечему там было пахнуть.

Первый человек мимо прошел, отшарахнулся. Застучал зубами. Покарабкался, спеша, вверх. Сорвался и искалечился.

Второй – рядом присел. Пыль сдул. Позавидовал. Сказал: спокойно тебе, – и дальше отправился.

Третий – прошел, не заметил.

Четвертый – пнул, так что откатился череп, ухмыляясь, в пыль.

Пятый – наступил и захихикал над скрипом песка по хрустнувшим от натуги костям. Мне так не лежать! – думал человек.

Он всех встречал и, провожая, все свои глаза выплакал, остались только пустые глазницы. Он так часто подставлял плечи и руки, что растратил их до последнего мускула, сохранилась голова да и только. Он радовался и встречал каждого с улыбкой, и – на добрую дорогу – с улыбкой всегда провожал. Так и запеклись его губы, и задубели челюсти. Многие годы расставаний сделали его твердым, как кость. Сумасшедший подобрал Череп, пристроил в своей жалкой повозке, тихо тронул осла с места. Череп смотрел на дорогу пустыми глазницами, тихо шелестел на ветру и улыбался. Он был счастлив.