Автобиография (2001)

Когда-то давным-давно... был я, вернее не был, а стал — был я уже потом. В общем, без года два десятка лет назад однажды появился-явился я.

Звали меня Алексей сын Александра, да и теперь иногда так называют, правда все больше Алексеем Александровичем. Родился ни далеко, ни близко, ни в горах, ни у моря, ни от радости, ни с горя, в местечке под названием Иваново, так, даже не в самом городе, а в деревеньке, Богом данной да Им же забытой. Велик ли, мал ли родился: пять нянек поднять не могли, а в игольное ушко пролезал.

Скакал с зайцами, летал с чайками, нырял с утками, а по ночам с кошками лазал по чердакам-крышам и дико-дико махал своим диким хвостом¹. В детский сад ходил. На баяне играл, да только ничего не выиграл. И жил бы себе не тужил, да занесла нелегкая в места далекие, где овраги глубокие, холмы высокие. Рядом с городом звенящих молотов да гремящих ружей, гудящих самоваров да подкованных блох, коим в прежние времена заморские купцы дивились.

Рос, рыбку удил, да в школу ходил. Ну, как ходил — бывало захаживал, мыслям мудрым дивился, да на чудо-технику поглядывал. Сам меж тем в поход собирался в гости к Змею Горынычу не за золотом Змеиным или за богатствами, не за невестой, краше которой не сыскать, а за историями небывалыми, которые дороже всякого богатства. Да так бы, наверное, и сгинул в логове змеином, в песках заморских, в болотах коварных, как бы не отговорили мастера заморские, чудо-машину не показали, да не поведали как и на какие кнопочки и рычаги надо нажимать, что бы тут-де была музыка, тут — блоха подкованная, а там и сам Горыныч Змеиной своей персоной.

* * *

Так и стал я душой пропащей возле чудо-машины своей, а только печалиться в нашем роду не заведено было, вот и я не стал. Решил, раз уж чудо-машина к моим рукам приложена — надобно и ее к пользе приладить: значит, прощай жизнь беззаботная-бездельная, здравствуй, жизнь дельная и заботливая: нужно чудо-машину к рукам приучать, руки к машине приспосабливать, да сердце с умом свести в перемирие, чтобы работа спорилась и было мне оттого счастье.

Ну а коли своих рук не хватит, да ума не достанет: есть люди мудрые, что и примером покажут, и советом подскажут и обществом не побрезгуют. И поехал я людей таких искать а где искать, как не на родине? Вот и вернулся я в Иванов-город и духом своим не узнал: что случилось?! Рядом с деревней моей обнаружился град каменный: сплошь дома, да не простые — многоэтажные, домовому негде примоститься, белки не сыскать, кикиморы по лесам разбежались. А в самом городе люди ходят умные-бородатые, в палатах дворцовых, а сами дворцы — не по нашему Университетами зовутся. Пристроился я в один из таких университетов и стал одним из многих, да остался единственным в своем роде: все о Змее думаю, да о том, что блох предки не зря ковать умели, весь мир дивили, да растерялось все куда-то, по песчинке, по гвоздику.

И гложет меня мысль неуемная: науськать мою чудо-машину на след Змеиный, и там, где радуга берет свое начало, в переливах чешуи Горынычевой отыскать начало чудес тех, что давно предками завещаны, и вернуть чудеса камнями-самоцветами богатства змеиного. А ежели повезет, и невесту себе отыскать, краше которой нет, ну знаете, чтобы все одно к одному. Тогда бы я уж смог угомониться и предаться лени бездельной, опять же, рыбку поудить, да тряхнуть детством с котами крылатыми, порхая с крыши на крышу, дико-дико махать своим диким хвостом. И оборачиваться в полночь человеком, сидеть на печи, детишкам своим истории Змеиные рассказывать, на новые чудеса подзадоривать, писать мемуары да жену обнимать, краше которой нет и быть не может...

И когда-то... Но это уже совсем другая история.

© Алексей Бойков