О деструктивной прозе...

Поспешил я с предыдущей статьей. Когда писал в колонку отзыв на роман Рю Мураками, совершенно позабыл ряд замечаний, которые родились у меня в процессе чтения и размышления о. Как бы ни был плох или хорош роман, думаю, самое главное — сколько человек способен вынести из него и какой опыт приобрести. Есть характерное высказывание на этот счет: хороший читатель учится даже у плохих книг, или если обобщенно: великий человек строит фундамент своего успеха из камней, которые в него кидают (известная цитата перефразирована). Поэтому некоторые мысли, приведенные в этой статье, будем считать тем, что я вынес из романа «Все оттенки голубого».

Почему я его все-таки дочитал (дослушал)? Первая причина банальна — слушалось легко, хотя в некоторых эпизодах громкость наушников пришлось убавлять до минимума из опасения, что текст пробьется из ушей и будет услышан кем-нибудь из окружающих. Начитано неплохо. Но, пожалуй, эта причина — не главная. В конце концов, был у меня соблазн в свое время бросить «Осиную фабрику» и лишь внешний стимул (спойлер, раскрывающий интригу) заставил меня дослушать роман. Причину я вижу в том, что ситуация, в которой живут герои, что-то мне напомнила. И кое-кто из персонажей напомнил кое-кого из знакомых.

Был я знаком с одним человеком, назовем для определенности Х, знакомство это состоялось случайно, через «вторые руки» — Х был знакомым знакомых, и на некоторое время мы поддерживали связь. Недолго. Потом также случайно связь эта потерялась, и никто не сделал впоследствии усилий, чтобы ее восстановить. Видимо, в том не было никакой необходимости. Знакомство это состояло в паре-тройке моих визитов к Х, а также просмотру фотографий Х с некоторой вечеринки его со своими ближайшими друзьями, плюс личная встреча с одним из этих друзей, назовем Y, в доме у Х.

Дело в том, что компания Х пробовала наркотики, достаточно легкие, может быть, абсент, может быть, какая-то «травка». Я в подробности не вдавался. Делали они это из чистого баловства (возраст Х и его знакомых был около 18-20 лет), без каких-либо последствий, ужасов и пр. Но. В момент знакомства с Х у меня создалось какое-то неопределенное впечатление об этой компании. Помню еще встречу с Y, который пришел к Х и сидел с блуждающей улыбкой на лице, прислонившись к стенке, и вел себя не совсем нормально: смеялся постоянно, нес какую-то чушь или глядел на X преданными глазами и молчал. X также пожаловался мне, что Y постоянно приходит и остается ночевать и никакими силами его не выгонишь из дома. Отстраненно улыбающееся выражение на лице Y присутствовало и на всех фотографиях вечеринки. Так вот, помню отчетливое ощущение, которое у меня возникло при просмотре фотографий вечеринки, хотя ничего неприличного на них не было (может быть, мне была показана отцензуренная часть — неважно), — это ощущение беспорядочности отношений между людьми круга X. Глядя на фото, я почувствовал, что там может произойти все, что угодно. Я тогда ни чем не связывал это возникшее у меня впечатление, а вот теперь — после романа Мураками, посмотрев эту кухню «изнутри», так сказать, — думаю, что могу связать — и не ошибусь — с наркотиками.

Персонажи романа Мураками живут под постоянной «мухой». У них уже нет никакой связи с реальностью. Глядя со стороны, видишь лишь одно — намеренное уничтожение собственного организма химической дрянью, которая не только вызывает привыкание, но еще и притупляет и полностью искажает реальные чувства, события: свои, чужие. Такое могут позволить себе только изначально здоровые люди. Спросите у больного ЦП, гормональными нарушениями, раком — готов ли ты осознанно спускать в унитаз остатки своего здоровья. Человек, вынужденный каждый свой день отвоевывать у смерти, однозначно скажет — нет. И будет прав. Более того, в глазах такого человека подобное поведение — тяжкое преступление.

Зато здоровые люди, страдающие от единственного недуга — скуки и неспособности себя чем-то полезным занять, постоянно так или иначе издеваются над своим здоровым организмом: алкоголь, наркотики, татуировки и пирсинг, химическая обработка волос. Я еще не видел человека с проблемной кожей, который прокалывал себе что-то на лице. Зато люди со здоровой кожей, с красивой чистой гладкой кожей, без дефектов губ, носа, ушей, непременно придумывают всякие украшения. Мне не жалко. Мне это кажется абсурдным. Мне нравится все естественное. Я не люблю косметику на лицах вообще, не люблю неудобную, якобы модную одежду, — вид девушек в тесных юбках на высоких шпильках вызывает у меня сочувственную улыбку, а вид барышень в —25 без шапок и с голыми, извиняюсь, задницами — только опасения за их поясницу и почки.

А теперь перейдем к деструктивной прозе.

Мы живем в век, когда более всего ценится толерантность (ах какое слово), свобода слова и свобода совести. Общество наше слоится на субгруппы, каждая из которых выделяет себя в элиту, придумывает себе законы и им следует. Это, в общем-то неплохо. Плохо то, что этот процесс, чем дальше, тем больше начинает выходить за рамки здравого смысла. Носители всяких физиологических и психологических отклонения приравниваются в правах с основными здоровыми носителями цивилизации. И не последнюю роль в этом играют писатели.

С точки зрения творчества, если знать о закономерностях ТРИЗа, это понимаемо и обоснованно: темы периодически истощаются, а искусство не может стоять на месте. Вслед за историями о хороших полицейских и плохих бандитах идут истории о хороших бандитах и плохих полицейских. Вслед за историями о плохих гомосексуалистах следуют глубокие проникновенные вещи о хороших гомосексуалистах. Следом за плохими наркоманами появляются хорошие наркоманы. Постепенно в массовом сознании границы стираются — скоро мы уже всерьез будем говорить о хороших убийцах, добрых насильниках, душевных маньяках, справедливых террористах. Меняется массовое сознание и соответствующие элементы начинают осознавать себя как субгруппа в обществе, где уже и так до черта различных субгрупп. Гомосексуалисты получают признание, еще чуть-чуть и того же потребуют педофилы? Разве нет??

Хуже всего то, что наблюдая за искусством Европы в последние десятилетия, я с неудовольствием вижу тенденцию все большего проникновения деструктивных элементов в наиболее признанные произведения. Я не против эротики. Один из моих любимых фильмов — «Империя чувств» Нагисы Осимы, а одна из уважаемых книг — «Адские машины желания доктора Хоффмана» Анджелы Картер. Однако, посмотрев две картины Romance X (Приз XXI Московского международного кинофестиваля — по информации с ВидеоГид) и Пианистка (Гран-при Каннского кинофестиваля 2001 года по информации с Википедии) я ничего, кроме удивления не испытал: зачем такие фильмы? Какой заряд они несут? Какой еще субгруппе извращенцев они дают возможность называть себя полноценными людьми и требовать понимания и признания окружающих. В современной зарубежной прозе уже невозможно обойтись без сцен насилия или секса, причем, каждый автор выдумывает что-то поэкстравагантнее. Примерами могут служить романы Пола Остера, Иэна Бэнкса, Джонатана Кэрролла, Стива Эриксона и др.

Человечество теряет остатки здравого смысла с завидным упорством и с низменным успехом. Все это вполне укладывается в модель рыночных отношений: сенсация = деньги. Нужно шокировать, нужно удивить, поразить, ошарашить. Дурная слава ничем не лучше доброй, зато достигается меньшими усилиями. Вот только печально все это.